кожи.
Меня развязывают и ведут к обувному шкафу. Внезапно к шкафу бросается нотариус и проверяет сапог он естественно пустой этот проверяющий машет рукой — типа можно пусть идет. Подхожу к шкафу беру сапоги и сажусь на обувницу /пуфик небольшой у обувного шкафа / и начинаю одевать сапоги. Из стопки беру портянку и под стопкой нащупываю пистолеты Браунинг № 1 модель 1906 года. Очень маленький его длина всего десять с половиной сантиметра калибр 6,35 мм и шесть патронов в каждом. У меня в шкафу на всякий случай было припрятано два браунинга маленькие и бьют не так чтобы сильно. На расстоянии двух трех метров это неважно. Итак, у меня двенадцать выстрелов и пять противников. Никогда не был сторонником стрельбы по-македонски, но здесь и сейчас буду стрелять с двух рук. Уже поворачиваясь к Жакам, пришла мысль — жаль не смогу запороть их придется ложить всех и сразу наглушняк. Время тянется медленно— медленно. Вижу как поднимается ствол охотничьего ружья к голове Мари и вижу какое то детское недоумение на лицах остальных. У нотариуса из открытого рта бежит тонкая струйка слюны. Выстрел выстрел и еще шесть выстрелов каждому по два в углу верещит неблагодарная служанка Мари и еще два выстрела. Визг выключается. Поворачиваюсь к шкафу и из — за стопки беру запасные магазины перезаряжаю пистолеты пусть будет полностью заряжено оружие. Осматриваю тела выживших нет. И только после этого иду и развязываю Мари. Мари женщина железная не слезинки ни истерики. Только прижалась ко мне и поцеловала. Спрашиваю — сколько Жаков.
Ответ — еще двое в кабинете.
Иду в кабинет. Жаки нашли мою бутылку и празднуют удачу. Но удача уже отвернулась от них. Еще четыре выстрела. Опять мысли — зря оставили в живых тогда нотариуса. Гнилой же человек сразу было видно. Проверил дом больше никого в доме не было. Затем проверил двор и постройки. За Мари я не волновался. Она сразу подняла двустволку и сняла с тела патронташ. Железная женщина. Поднялся в дом. Да Мари с ружьем. Говорю пойду проверю что там у Старшего и Софи. перед выходом отложил карманное оружие так выручившее меня и достал из тайника Люгер. Машинка понадежнее будет, хотя и Браунинги меня не подвели.
Аккуратно и тихо подошел к дому Старшего. Там крики — где деньги, где алмазы. сейчас я ей ухо отрежу.
Дверь настежь Жаки вообще никого не боятся. А зря, стрелять начал от порога. Положил их было всего двое. Разрезал веревки на Старшем, тот бросился к Софи и стал её ощупывать искать повреждения. Софи глянула на меня и спросила — как Мари и ребенок. Мягко вывернулась из рук Старшего и пошла к ребенку.
Мы со Старшим стащили трупы во двор к измельчителю деревянных отходов. Такой большой короб для подачи деревянных досок либо веток деревьев и затем зубья измельчителя. А продукт измельчения затем вывозят на поле типа удобрение. Переложили тела ветками и досками и врубили измельчитель. Зубья перемололи всё что мы предложили этой машине. Утром надо погрузить на тележку вывезти в поле и удобрить землю. Что же мешало спокойно жить этим Жакам.
Все пошедшие на этот налет не имели семей и авторитета в деревне тоже. Только пьяные выходки мелкое воровство у соседей. Вот и все их «добрые дела». Искать их никто не будет. Только с облегчением вздохнут. а нотариус тварь. Ведь не стали его убивать, ведь как клялся. Только гнилое нутро не переделаешь. Ладно хорошо, что так кончилось. А ведь его /нотариуса / будут искать. Хорошо пусть ищут. У нас его уже нет. А в поле перемешаем с землей. До анализов ДНК пока далеко. А затем будет поздно. Так что пусть ищут и ищут хоть до скончания времен. Мы нечего не знаем. Единственно, пистолеты нужно разобрать и вывезти подальше, и утопить в реке. не откладывая в долгий ящик то, что можно сделать сразу. Раскинул на части пистолеты и пробежался. Три километра не так много. А береженого бог бережет. А не береженного конвой стережет. Народная мудрость она такая. Затем помыли комнаты и выбросили обломки. Так и утро пришло.
Закидали в тракторную тележку опилки от Жаков и нотариуса и вывезли успешно на поле. Там они и успокоились. Чтоб их души черти жарили. Мари благодарно меня поцеловала. И больше мы не вспоминали этот эпизод с жадными деревенскими гопниками. Как его и не было.
Не вспоминали мы этот эпизод только с женами. Так как от волнения может пропасть молоко, а грудных малышей лучше кормить материнским молоком. А вот мы со Старшим волновались — мы уйдем, а наши семьи будут беззащитными. И здесь нам помогла Софи — найдите нам пистолет типа твоего браунинга № 1, и мы будем более или менее спокойны. Пистолет я нашел дерринджер от ремингтона небольшой и если в кобуре на ноге, то не один разбойник такого облома не будет ждать. И заряжать просто переломил как охотничье ружье зарядил и стреляй. Заказ Лобанову ушел сразу и выполнен был в течении пяти дней. Мы вооружили наших жен. Для своего спокойствия и женской безопасности.
Полиция пришла через два дня после ночных событий. Все-таки французская полиция работает неплохо. Опросили свидетелей и нашлось пара человек, которые пояснили, что Франсуа / так звали нашего коварного нотариуса/, собирался посетить меня и Старшего тем вечером, когда и было нападение. Нашелся и таксист, что привез его в наши края. И полиция пришла ко мне с вопросами — что да как. Ответ мой был прост — возможно и приезжал в наши края Франсуа. Да не ко мне. У меня его не было. Два дня искали труп и у меня во дворе и реку прошли сетями и осматривали дом и перекопали полы в конюшне и других сараях. Полиция твердо была уверена труп я не мог хорошо спрятать. Труп гнусного Франсуа где-то здесь. Так два дня и провели безотлучно у меня во дворе и доме. Так же два дня около меня находилось два адвоката опять помог Лобанов.
И пока шел обыск. Я находился в полицейском участке и меня допрашивали — куда же я дел труп нотариуса. Периодически полицейские пытались создать видимость, что труп нашли. При приоткрытой двери допросной комнаты один из полицейских докладывал — труп найден в конюшне или допустим, как во второй раз — найден в подвале в бочке. Ну, прямо как дети. Я прекрасно знал,
